Новости
К 155-летию со дня рождения русской поэтессы, прозаика, драматурга, литературного критика Зинаиды Николаевны Гиппиус (1869-1945)
«Я принадлежу себе. Я своя и Божья».
20 (8) ноября 1869 года родилась Зинаида Николаевна Гиппиус — одна из ярчайших фигур и, можно сказать, эмблема Серебряного века.
Современники называли Зинаиду Гиппиус «Сатанессой», «реальной ведьмой», «декадентской мадонной» за своеобразную красоту, острый язык и смелость. Она начала писать стихи в 16 лет, а позже создавала романы и публицистические статьи и стала основательницей нескольких литературных салонов.
Зинаида Гиппиус родилась в 1869 году в городе Белеве, где на тот момент работал ее отец — юрист Николай Гиппиус. Семья часто переезжала, поэтому Зинаида и три ее сестры не получили системного образования: учебные заведения удавалось посещать только урывками.
После смерти Николая Гиппиуса его жена и дочери переехали в Москву. Однако вскоре из-за болезни будущей поэтессы переселились в Ялту, а затем в 1885 году — к родственникам в Тифлис (сегодня Тбилиси). Именно тогда Зинаида Гиппиус начала писать стихи.
«Самый неблагодарный, да и неприятный возраст — 17-20 лет. К жизни еще не привык, к себе самому тоже. Ни жизни, ни людей не понимаешь, а между тем убеждён, что отлично всё видишь, понял и даже во всём слегка разочаровался». (З. Гиппиус «Живые лица»).
В 1888 году в Боржоми — дачном месте близ Тифлиса — Гиппиус познакомилась с поэтом Дмитрием Мережковским. И уже через год они обвенчались в церкви Михаила Архангела. Они прожили вместе 52 года, «не разлучаясь ни на один день», как писала позже Гиппиус. После свадьбы супруги переехали в Петербург. Там Гиппиус познакомилась с Яковом Полонским, Аполлоном Майковым, Дмитрием Григоровичем, Алексеем Плещеевым, Петром Вейнбергом, Владимиром Немировичем-Данченко. Сблизилась с молодым поэтом Николаем Минским и редакцией «Северного вестника» — Анной Евреиновой, Михаилом Альбовым, Любовью Гуревич.
В этом издании она напечатала свои ранние рассказы. В автобиографии Гиппиус вспоминала: «Я писала романы, заглавий которых даже не помню, и печаталась во всех приблизительно журналах, тогда существовавших, больших и маленьких. С благодарностью вспоминаю покойного Шеллера, столь доброго и нежного к начинающим писателям».
Зинаида Гиппиус посещала Шекспировский кружок Владимира Спасовича, стала членом-сотрудником Русского литературного общества. В особняке баронессы Варвары Икскуль-Гиль Гиппиус и Мережковский познакомились с Владимиром Соловьевым, с которым они поддерживали отношения до 1900 года — когда философ умер. В 1901–1904 годах Зинаида Гиппиус участвовала и организовывала Религиозно-философские собрания. Стихотворения этого периода Гиппиус публиковала в журнале «Новый путь», который стал печатным органом собраний.
Революция 1905 года привнесла новые темы в творчество Зинаиды Гиппиус: она заинтересовалась общественными и политическими вопросами. В ее стихотворениях и прозе появились гражданские мотивы. Поэтесса и ее муж стали противниками самодержавия и консерватизма, Гиппиус писала в этот период: «Да, самодержавие — от Антихриста». В феврале 1906 года Мережковские уехали в Париж, где пробыли практически в изгнании более двух лет.
Несмотря на то, что супруги находились во Франции, они тесно сотрудничали с русскими изданиями. В этот период в России вышел сборник рассказов Гиппиус «Алый меч», а еще через два года — драма «Маков цвет», написанная в соавторстве с Дмитрием Мережковским и их другом Дмитрием Философовым.
В 1908 году супруги вернулись в Петербург. В 1908–1912 годах Зинаида Гиппиус опубликовала сборники рассказов «Черное по белому» и «Лунные муравьи» — их писательница считала лучшими в своем творчестве. В 1911 году в журнале «Русская мысль» вышел роман Гиппиус «Чертова кукла», который стал частью неоконченной трилогии (третья часть — «Роман-царевич»). В это время писательница под псевдонимом Антон Крайний опубликовала сборник критических статей «Литературный дневник». Гиппиус писала о тех, кто сотрудничал с издательством «Знамя» — им руководил Максим Горький, — и о литературе в традициях классического реализма.
Октябрьскую революцию Гиппиус не приняла. В статье для газеты «Общее дело» она писала: «Россия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на развалинах рухнувшей культуры бушует озверение». Гиппиус даже разорвала отношения с Валерием Брюсовым, Александром Блоком, Андреем Белым. В начале 1920 года Мережковские, Дмитрий Философов и секретарь Гиппиус Владимир Злобин нелегально перешли русско-польскую границу. После недолгого пребывания в Польше, Мережковские навсегда эмигрировали во Францию. В Париже по инициативе Гиппиус в 1927 году было создано воскресное литературно-философское общество «Зеленая лампа», которое просуществовало до 1940 года. В доме Мережковских объединились литераторы и мыслители зарубежья: Иван Бунин и Марк Алданов, Николай Бердяев и Георгий Иванов, Георгий Адамович и Владислав Ходасевич. Они читали доклады на философские, литературные и общественные темы, дискутировали о миссии литературы в изгнании, обсуждали «неохристианские» концепции, которые развивал в своих стихах Мережковский.
В 1939 году в Париже вышла книга стихотворений Гиппиус «Сияния». Это последний сборник поэтессы: после него выходили только отдельные стихотворения и вступительные статьи к сборникам. Стихотворения «Сияния» пронизаны ностальгией и одиночеством:
«Я весь, и сердцем и телом,
Тебя позабыл давно.
Как будто в дому опустело.
Закрылось твое окно».
В 1941 году умер Дмитрий Мережковский. Гиппиус очень тяжело перенесла потерю мужа. «Я умерла, осталось умереть только телу», — писала она после смерти мужа. В последние годы жизни писательница работала над мемуарами, биографией покойного супруга, а также над большой поэмой «Последний круг», которая вышла гораздо позже — в 1972 году.
Зинаида Гиппиус пережила Дмитрия Мережковского всего на четыре года. 9 сентября 1945 года она скончалась — в возрасте 76 лет. Писательницу похоронили в Париже на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в одной могиле с мужем.
Зинаида Гиппиус стала настоящей поэтической звездой к концу ХIХ века — в эпоху, когда имидж и жизнетворчество для писателя имели едва ли не большее значение, чем сама литература.
Зинаида Гиппиус экзальтированно провозгласила себя чуть ли не божеством — в одном из своих ранних стихотворений «Посвящение» она заявила: «...люблю я себя, как Бога». Это не было художественным преувеличением — всю жизнь Гиппиус верила в собственную исключительность, а к сказанному в стихах относилась с полной серьезностью, как к исповеди или молитве.
Она не просто занималась литературным творчеством, но и стремилась сделать произведением искусства саму себя, свое тело. В 1923 году в Париже под псевдонимом Лев Пущин она издала статью «О женском поле», в которой озвучила одну из главных своих мыслей: «Искусство имеет право не считаться ни с мужским, ни с женским полом, не признавать двух мер, а только одну, свою». Эту идею Гиппиус всю жизнь отстаивала буквально собственным телом, зачастую одеваясь в мужские наряды. В конечном счёте, это сформировало ее фирменный эстетский имидж, который стал продолжением мировоззрения поэтессы и способом превратить в произведение искусства саму себя. Надевая мужской костюм, она превращала себя в публичное высказывание — о свободе художественного поиска, об имморальности самовыражения и «бесполой» сущности искусства как такового. Благодаря такой одежде Гиппиус могла оставлять отсылки к представителям мировой культуры не только в своих текстах, но и в имидже. Один из любимых мужских образов поэтессы — наряд «под Оскара Уайльда», в котором она запечатлена на картине Леона Бакста. Художник изобразил ее в черном жакете, жилетке, белой блузке с жабо и длинными рукавами, коротких бриджах, черных чулках и лакированных туфлях, украшенных атласными лентами.
Гиппиус одевалась не только в мужскую одежду. «Придворный паж», «денди», «романтический герой» — лишь часть ее бесчисленных образов, ведь полное сведение имиджа только к мужскому гардеробу было бы «усекновением» искусства для поэтессы, решившей олицетворять его безграничность.
В женском амплуа Гиппиус любила носить платья, которые чаще всего шила себе сама. Эти наряды были очень узки, зато рукава у них были чересчур пышными. Современники называли характерную деталь имиджа Гиппиус крыльями, а саму поэтессу сравнивали то с ангелом, то с демоном, то с изящным насекомым. Поэт Андрей Белый вспоминал: «Из качалки — сверкало, то Зинаида Гиппиус, точно оса в человеческий рост... ком вспученных красных волос... Граненые бусы, пламень губы. Точно сияющий глаз, свисал камень на черной подвеске, с безгрудой груди тарахтел черный крест. И ударила блестками пряжка с ботиночки, нога на ногу. Шлейф белого платья в обтяжку закинула. Прелесть ее костяного, безбокого остова напоминала причастницу, ловко пленяющую сатану».
Поэтесса и мемуаристка Ирина Одоевцева тоже оставила портрет Гиппиус: «На ней пестрое платье какого-то небывалого фасона, пестрое до ломоты в глазах. И, будто этой пестроты ей еще мало, на груди большая ярко-зеленая роза и кораллово-красная ленточка на шее. Я разочарованно гляжу на нее. В ней что-то неестественное, даже немного жуткое. Она чем-то — не знаю чем — о, только не красотой — смутно напоминает мне Панночку Вия».
Литературовед Виктор Шкловский добавил в этот образ детали: «Зинаида Гиппиус была сухоумной, рыжеволосой женщиной, носящей длинные платья, преимущественно лилового цвета... На низких пуфах ее кабинета водились не то молодые писательницы, не то просто ахалки, тоже в лиловых платьях».
Благодаря воспоминаниям Владимира Злобина, личного секретаря Мережковского и его супруги, до нас дошла, пожалуй, самая любопытная история о поэтессе и ее любви к платьям: «...Гиппиус заказывает себе черное, на вид скромное платье. Но оно сшито так, что при малейшем движении складки расходятся и просвечивает бледно-розовая подкладка. Впечатление, что она голая. Об этом платье она потом часто и с видимым удовольствием вспоминает, даже в годы, когда, казалось бы, пора о таких вещах забыть».
На людях Гиппиус позволяла себе быть дерзкой и даже наглой. Чтобы лишний раз продемонстрировать свое превосходство, поэтесса обзавелась нетипичным аксессуаром — золотым лорнетом на цепочке, через который она оценивающе оглядывала сверху вниз любого незнакомца. Любившая нарушать всевозможные табу, Гиппиус еще и курила, что для дамы в конце ХIХ века считалось выходящим за грани приличия. Она предпочитала делать это как можно заметнее, поэтому в ход шли ароматизированные сигареты с длинным мундштуком, который стал одним из главных ее аксессуаров до старости.
Самым ослепительным и скандальным украшением Гиппиус было большое ожерелье, состоящее из обручальных колец, которые ей присылали поклонники вместе с предложениями руки и сердца. Поэтесса носила их на своей груди как трофеи.
К старости Гиппиус сильно изменилась, утратила былой магнетизм и стала выглядеть странно. При выборе одежды вкус поэтессы все чаще ее подводил. Писательница Надежда Тэффи, подруга Гиппиус в последние годы ее жизни, оставила довольно мрачный и жалкий портрет пожилой поэтессы: «Гиппиус была очень худа, почти бестелесна. Огромные, когда-то рыжие волосы были странно закручены и притянуты сеткой. Щеки накрашены в ярко-розовый цвет. Косые, зеленоватые, плохо видящие глаза. Одевалась она очень странно... На шею натягивала розовую ленточку, за ухо перекидывала шнурок, на котором болтался у самой щеки монокль. Зимой она носила какие-то душегрейки, пелеринки, несколько штук сразу, одна на другой. Когда ей предлагали папироску, из этой груды мохнатых обверток быстро, словно язычок муравьеда, вытягивалась сухонькая ручка, цепко хватала ее и снова втягивалась».
В молодости Гиппиус полюбила обильно пудрить лицо, наносить сильно контрастирующие с бледным лицом яркие румяна и красить губы вызывающей алой помадой. В этом, как и во всем остальном, она оставалась верной себе до старости, несмотря на общественное непонимание.
С фонде научной библиотеки есть издания о жизни и творчестве Зинаиды Николаевны.
